Автомобиль был. Был и встречающий. Хмурый, уже далеко не молодой красноармеец в старом полушубке, поверх которого желтела новенькая офицерская портупея с кобурой нагана. Кроме портупеи ничего военного в облике красноармейца не было.
«Лапотники», - Троцкий брезгливо пожал обычную для рабочего человека, мозолистую ладонь, кажущуюся не совсем чистой то ли от въевшейся смазки, то ли от металлической пыли, отмахнулся от протянутого мандата:
-Едем. В штаб.
По дороге наркомвенмор ревниво оглядывал улицы невзрачного города. От самого вокзала, который выглядел немного непривычно из-за отсутствия толп галдящих мешочников, по всему пути глаз невольно цеплялся за патрули красноармейцев. Портила настроение какая-то непривычно обыденная обстановка. Слишком спокойная. Редкие пролетки и редкие прохожие. Найти признаки паники и дезорганизации, характерные для прифронтового города, не получалось...
Ворошилову с Троцким общаться более-менее тесно не приходилось. И надобности такой не было раньше. Пока «иудушка» с Лениным собачился, Климент Ефремович был занят работой среди рабочих, потом уже подполье с конспирацией. Нарисовался этот черт в Петрограде, когда все каштаны из огня были вынуты. Сразу сориентировался, что Временное правительство доживает последние месяцы и ставку на меньшевистское большинство в Совете делать бессмысленно. Висели и «временные» и Совет того состава в воздухе. А Ленин лошадей гнал. Он уже видел, что противники на свои силы не рассчитывают, на фронте начали происходить вещи очень странные, было похоже на то, что немцев начали приглашать расправиться с большевизмом. Троцкий смекнул, что после прихода диктатора, тем более на немецких штыках, ему лично перспектив больших не видать. Диктатору полный карман социалистических партий не требуется. И в качестве заблудшего сына к отцу-Ленину ему резона не было приползать. Владимир Ильич цену этому хлыщу знал. Эпитетами обидными Ленин зря не разбрасывался.
Но после того, как Лёва, сидя в «Крестах», призвал «межрайонцев» к объединению с большевиками, он сразу прыгнул «из грязи в князи»…
Прыгнул… Климент Ефремович вспомнил, как Сталин ему представлял в лицах назначение «Иудушки» наркоминделом. Как Коба изображал суетливые поиски воображаемого портфеля новоиспеченным министром иностранных дел.
- Слушай, Клим, - Сталин, когда переставал себя контролировать, в кругу друзей, сбивался на это «слушай-понимаешь»: Я у Владимира Ильича спрашиваю: куда мы денем этого фармазона? Его же просто так игнорировать нельзя, он же без должности пойдет бузить. А нам буза совсем не ко времени. Каменева и Зиновьева хватает. Ильич говорит: «товарищ Сталин, я уже придумал всё. Мы дадим Льву Давидовичу самую красивую должность! Он у нас будет на посольских приемах блистать во фраке! Представляешь? Представь Троцкого во фраке под люстрой в сто свечей и вокруг послы. А он им политику Советской власти разъясняет. Только небольшая заковыка: послов у нас пока не намечается. Но только ты Троцкому об этом пока не говори». Клим, ты смотри не проболтайся. Не выдавай меня.
-Министр с пустым портфелем! Портфель с пустым министром! – насмеялись тогда вволю.
Потом, заскакивая в Смольный по делам ВЧК, Ворошилов видел наркоминдела. Летящая, энергичная походка, озабоченная морда лица, революционно развивающаяся шевелюра. На одном месте два раза не пнешь …
И ссора в кабинете Ленина. Зашел для получения инструкций перед убытием в Луганск.
Ленин, Сталин и Свердлов, все трое с красными лицами. Ругань шла жестокая. С переходом на личности, как это случается между старыми товарищами, спаянными общим делом, которым нечего делить и которые не боятся, что эта ругань их разведёт.
Разодрались из-за предложения Ленина выдвинуть на пост наркомвоенмора Троцкого. Сталин и Свердлов настаивали на игнорировании этого деятеля, который ушел в отставку, опозорившись на посту наркоминдела, и пришли выяснять к Владимиру Ильичу отношения перед рассмотрением вопроса в ЦК.
-Да Вы, батенька, чистоплюй, оказывается! - Ильич тыкал пальцем Сталину в лицо: Вы у нас архипринципиальный товарищ! Руки, говорите, пачкать не хотите, здороваясь с подлецом? Ах, как замечательно! Благородно как!...
Владимир Ильич Троцкого ненавидел давно и люто. И оценил по достоинству запрос Временного правительства, решивший вопрос его возвращения в Россию, и ход меньшевистско-эсеровского большинства Совета, когда Лев Давидович был введен в его состав с правом совещательного голоса. Инициаторы этих решений обосновано рассчитывали «наградить» Ленина сильным противником, надеясь на присущее Троцкому карьеристское интриганство. И не ошиблись в своих надеждах. Ошиблись только в расчетах.
Лев Давидович увидел, что ситуация в Петрограде и России слишком далека от однозначности, влияние большевиков неуклонно растет и также неуклонно падает влияние Временного правительства и соглашательского Совета. И переметнулся на сторону Ленина, перетащив вместе с собой группу «межрайонцев», таких же, в массе своей, беспринципных карьеристов.
После июльских событий 1917 года, пользуясь вынужденным отсутствием Ленина в столице, Зиновьев и Каменев протащили «иудушку» в Политбюро. И тоже ошиблись в расчетах.
Лев не только не поддержал их предательскую позицию, но и активно включился в подготовку вооруженного восстания…
И куда теперь было девать этот чемодан без ручки? Если его игнорировать, то он сразу начнет раскол в партии. Учитывая способность этого фразера к зажигательной митинговщине, то вреда будет колоссальное количество, на такой риск пойти было нельзя.
Временный выход был найден при распределении должностей в первом Совнаркоме. Троцкий «купился» на наркомат иностранных дел. Не сразу осознал, как над ним посмеялся Ленин. Неизбежная международная изоляция Советской России превратила громкую должность в фикцию. К тому же нарком иностранных дел по своему психическому складу сам не был склонен к серьезной работе, единственное, что им было сделано в этом качестве – опубликование тайных договоров царского правительства. Потом началось открытое манкирование должностью, сотрудники наркомата своего начальника, практически, не видели. После демарша на переговорах с немцами, Лев Давидович, демонстративно уйдя в отставку, занял позицию «низкого старта». Владимир Ильич твердо был уверен, что этот крикливый попугай, если не получит соответствующего своим амбициям места во власти, начнет вредить в открытую. А положение в партии было далеко не простым…
И Ленин сделал то, что сразу его ближайшие соратники не поняли и не оценили: предложил кандидатуру этого пустозвона на место главы военного ведомства. Сразу оценить красоту такого тактического хода не смогли даже самые ближайшие соратники, Сталин и Свердлов. Вдвоем они явились к Владимиру Ильичу, Иосиф Виссарионович заявил, что будет возражать в ЦК, а Яков Михайлович – во ВЦИК…
Сергей Константинович Минин, услышав тарахтение автомобильного мотора, глянул в окно:
- Климент Ефремович, фельдмаршал прибыл. С денщиками, - сказал комиссар. Троцкого, кроме красноармейца, посланного штабом Царицынского фронта, сопровождали двое военных, явно из бывших.
-О! Так он их взял, чтобы нам преподать урок тактики и стратегии, Константинович. Хочет нас, как школяров у доски, выпороть. Ну-ну. А убери-ка карту со стола от греха подальше. Нечего на неё кому ни попадя пялиться.
Нарком влетел в комнату, как вихрь. Физиономия нахмуренная до серьезной деловой озабоченности. Сунул руку Ворошилову и Минину:
-Здравствуйте, товарищи! Времени у нас немного, прошу сразу к делу и доложить обстановку на фронте.
-Может быть, сначала чайку с дороги да с морозца? - предложил Ворошилов.
-Нет-нет, товарищи, время дорого. Прошу начинать, - нарком был настроено сугубо по-деловому.
-Я все-таки настоятельно рекомендую господам ахвицерам принять по стакану чаю в прихожей, - Климент Ефремович выразительно посмотрел на сопровождавших Троцкого военспецов.
Скандал даже не вспыхнул. Скандал взорвался…
-В Мюрата играешь, слесарь! Фронт с литейкой перепутал!- нарком брызгал слюной.
-Ней, - сказал Ворошилов: Ней был литейщиком. Мюрат из трактирщиков.
-Что? – Троцкий не понял уточнения.
- Мюрат, говорю, из трактирщиков был. Такой родословной не имею.
Повисла на время пауза.
- Почему наркомат не выполняет наших заявок на снаряды и патроны? Почему я не могу дождаться обещанных орудий? Мы никогда не просили излишнее, мы положение Республики знаем! Но мы, здесь, на месте, не понимаем отношения к нам, как к второстепенному участку. Натиск на царицынский фронт усиливается, контрреволюция сделала вывод из предыдущих боев и нахрапом действовать перестала. Нам противостоят части превосходящие нас в вооружении многократно. А в ЦК из штаба Красной Армии идут доклады о наличии у меня войск сверх достаточного количества! Мы считаем такие доклады вредительскими!
Троцкий попробовал прервать Ворошилова:
-С этим вопросом нужно разобраться внимательно и беспристрастно.
-И это еще не всё, - Климент Ефремович взял со стола несколько листков бумаги: Вот полученные мною из Штаба приказы. Все – о передаче подчиненных мне частей соседним фронтам. С какой целью? С какой целью ослабляется оборона Царицына?
-И это еще не всё! – в руке командующего еще приказы: А это указания о направлении наших контрударов. Указания об усилении одних наших участков обороны, переброске на них войск с других участков. Как это понимать?...
Journal information