А сколько нужно было в 80-е годы студенту денег, чтобы прожить? Есть, конечно, среди моих ровесников и такие, которые вспоминают, как они в замечательных советских столовых замечательно на 40 копеек обедали и на всю стипендию в 40 рублей весь месяц гудели по-барски. Стремление противопоставить всему плохому при нынешнем капитализме всё хорошее при утерянном «социализме» мне понятно. Только не понятно, зачем себя на публике выставлять сказочником, хвастающимся тем, что жил в фантастическом раю, в отличии от неудачников, не успевших по возрасту застать ту фантастическую райскую жизнь? Разумеется, если студенту родители покупали одежду-обувь, присылали денег на проезд к дому на каникулы, да еще каждый месяц высылали 20-30 рублей – можно было и на стипендию жить. Только в 1991 году Сбербанк СССР имел 40 млн. вкладчиков. Население СССР было – 280 млн.. Возьмем половину – трудоспособное население. Итого, из 140 млн. трудоспособного населения какие-то ощутимые сбережения имело всего 40 млн. Заначка в виде наличных денег под матрасом – это было, конечно, но это погоды не делало. Даже если 140 млн. уполовиним, допустим, что в семье сберкнижка была у одного работающего, то и то получим почти половину семей без серьезных накоплений. Так и получалось на примере студентов моего медицинского института. Примерно три четверти студентов почти постоянно работали. Из них, четверть – чтобы иметь лишние деньги дополнительно к родительской помощи, а половина – зарабатывали себе на жизнь, практически полностью обеспечивая себя. Нужно понимать, что содержать ребенка, даже старшеклассника, в семье намного дешевле, чем содержание родителями студента. И когда ребенок уходил в институт, семейный бюджет начинал трещать на расходах на его содержание. Он не выдерживал этого. А если в семье был один работник, мать-одиночка чаще всего, разумеется, да при нескольких детях, то тогда студент отправлялся в свободное самостоятельное, полностью автономное плаванье. Как я, мой друг Юрий Иванович и очень многие мои товарищи по институту. Но и большинство других работающих студентов, даже получая помощь от родителей, вынуждены были подрабатывать, потому что этой помощи не хватало. Жизнь-то в СССР была совсем не такой дешевой, как ее представляют те оригиналы, которые любят рассуждать о том, сколько коробков спичек и пирожков с капустой можно было купить на один советский рубль. Давайте грубо посчитаем. В ценах Владивостока 80-х годов. Дешево и сердито можно было поесть в заводской столовой. Вполне в 60 копеек уложишься. Если пробьешься в эту столовую. Она всё-таки заводская а не городская общепитовская. В городе дешево и сердито – пельменная. 40 копеек порция пельменей. Но одна порция – слегка червячка заморить. Поэтому – двойная. Уже 80 копеек. Плюс салатик-компот и в рубль ты влетел. В обычной городской столовой обед тебе стоил от рубля до 1, 20. В среднем рубль. Итого. На одних обедах ты в месяц тратил 30 рублей. Но на одноразовом питании в сутки долго не проживешь. Тебе нужно еще завтракать и ужинать – добавляем еще рубля полтора в сутки. Вот уже 70-75 рублей и набежало. Только на питание. Но тебе еще и обуваться-одеваться нужно. Готовый костюм в магазине стоил порядка ста рублей. Рубашки – по разному разные. От 10 до 20. Брюки – порядка 20. Еще – пальто-куртки-шапки. Хорошо, если ты после 20 лет расти перестал и одежда тебе несколько лет служит. Еще обувь. Самая дешевая летняя- 20 рублей, зимняя – 40 рублей. Учитывая хваленное советское качество, так и непобежденное пятилеткой качества – по две пары. И разные мелочи – трусы-носки. А джинсы пользовались популярностью у молодежи только по одной причине – ты их купил даже если супер-пупер за 170 рублей – и носишь четыре года при любой погоде в любые места культурного досуга не парясь. А вот простые брюки из универмага за 20 рублей через 2-3 месяца у тебя на заднице блестеть начинают. Джинсы были популярны потому, что они для студенческого бюджета были дешевле. Итого, минимум 30 рублей ты в месяц должен был откладывать на одежду. А мыльные-шильные? Зубная паста, стиральный порошок и прочие мелкие мелочи? Тоже на пару-тройку рублей в месяц бюджет дырявили. 100-110 рублей – это бюджет студента для элементарного выживания, так сказать. Но ты же не просто студент! Ты же человек, а не животное! А с девушкой хотя бы раз в месяц в кино сходить и мороженным ее угостить? В кафе ее пригласить? А книги-пластинки, театры, концерты. Да портвейна, в конце концов, с друзьями выпить?! Разврат, конечно, но кто жил по расписанию: учеба, пожрать, поспать и опять – учеба? Т.е., еще 15-20 рублей можно на расходы набрасывать. Получаем примерно 115-135 рублей в месяц для нормальной человеческой жизни. Ставка санитара в больнице – 70 с мелочью. Ставка медбрата-медсестры – 80 с мелочью. Если есть стипендия – хватает. Нет стипендии – работа на полторы ставки. Половина института так работало. На полторы ставки, даже с учетом ночных часов дежурств в больницах – получается в среднем 10 часовой рабочий день плюс учеба – 8 часов, каждый день по 4 пары. Из ворот медицинского института молодые врачи уходили в большую жизнь уже с набором болячек. Да-да, это поколение зажравшихся в брежневском раю потребителей.
Только. еще раз повторюсь, не спешите меня записывать в очернители. Совсем не о том, как плохо жилось в СССР я пишу. А о том, почему народ презирал и не любил членов КПСС, еще почти не понимая, что они к коммунизму никакого отношения не имеют. Ладно. Про болячки. Далеко не всегда такая студенческая жизнь обходилась традиционным студенческим гастритом, наследством от поварского мастерства работников общепита. Язвенная болезнь желудка и 12-перстной кишки редкостью у студентов не были. А это уже не от питания. Это от нервов и психического переутомления. Юрий Иванович Минаев, к тому времени, когда я с ним познакомился, панангин ел упаковками. Очень серьезные проблемы с сердцем у него были – почти постоянная аритмия – экстрасистолия. Зима. Ангина. А работал фельдшером на «Скорой помощи». Уйти на больничный? Так он оплачивался работникам с минимальным стажем в размере 50%. Зачем деньги терять? С ангиной – на работу! Результат – миокардит. Получите и распишитесь. Я умудрился повторить диагноз друга. После третьего курса не поехал в стройотряд, потому что студенческий стройотряд в половине случаев заканчивался пролетом насчет заработать. Остался в городе. На полторы ставки работал медбратом в Краевом онкологическом диспансере, где санитаром начинал и уже стал почти родным в коллективе. И на полторы ставки – в офтальмологическом отделении ведомственной больницы рыбаков. Сутки – в онкологии. Сутки – в офтальмологии. Сутки – отсыпаешься. И по новой. Плюс, летом многие студенты, подрабатывающие в больницах, разъезжались на каникулы к родителям и со средним медперсоналом наступали слегка тяжелые времена. Поэтому я оставался почти каждое дежурство в онкологическом диспансере один на два отделение: торакальное и гинекологическое. Оба хирургические. В одном здании. Платили еще 30% за совместительство. Больше было не положено. А там в каждом отделении по две палаты интенсивной терапии. Молодой же и дурной! Кофеина себе внутримышечно пару кубиков – и погнал ставить капельницы-уколы всю ночь до утра. Да еще чай густоты чифира прихлебываешь. К началу занятий, через два месяца такой работы, я почувствовал, что немного устал. А в октябре пошел работать фельдшером на Скорую. На полторы ставки, конечно. Простыл как-то, ангина. Но плевать – работаем, братья! Бац – сначала постоянная тахикардия до 200 ударов в минуту, потом присоединилась, как и у Минаева, экстрасистолия. Заработал честно. А проблемы с сердцем часто отзываются еще и паническим настроением. Как побочные симптомы – депрессия и паника. Здесь уже, понятно, не до учебы. Ушел в академический отпуск, пошел ложиться в городскую больничку. Там стали настаивать на удалении миндалин. Я понял, что меня эти врачи сделают инвалидом и ушел из больницы. Набрал лекарств, уехал домой, к матери. Сам себя колол месяц, отпустило. Да почти у всех студентов, моих знакомых, какие-то проблемы были со здоровьем. У Юрки Захарова, мы с ним в одной комнате два года жили, он тоже на Скорой работал, давление до 180 скакало. Хоть мы и делали вид, что нам, молодым, всё нипочем, но ничего просто так не проходило. Следы оставляло.
Еще немного позлю совкодрочеров. Дефицитом. Если у кого-то маразмом мозги высушены и они забыли, что в СССР дефицитом называлось не то, что достать нельзя, а совсем другое, то, что можно купить только с переплатой – я не виноват. Дефицитом было то, что можно купить очень дорого. А купить в СССР можно было абсолютно всё. «Мерседес» - без проблем. За соответствующую цену, разумеется. Зимой свежие розы любимой женщине – никаких проблем. Красная икра, черная икра – только плати. Последняя пластинка «Queen»? Домой принесут. Только вы отоваривались в магазине, но думали, что покупаете у государства. А покупали у продавца в магазине. А зарплата продавца была – в районе 100 рублей. Торговые работники добирали с покупателей то, что им не доплачивало государство. А не у всех покупателей хватало денег доплачивать сверх стоимости товара услуги торговых работников. Поэтому в конце 80-х торговля сгноила вагоны колбасы, чтобы не сбить ее цену на рынке, а в этой цене хороший кусок составляла цена услуги торговли. Это нам представляется сегодня как процесс искусственного создания дефицита. Очнитесь! Как только на 22-м съезде КПСС было объявлено об отказе от принципа опережающего роста доходов населения по сравнению с ростом производства, так в СССР стал нарастать кризис перепроизводства. Государство только делало вид, что оно продает товары населению по госцене. На самом деле, значительная доля товаров торговлей из сектора «по госцене» была выведена в нормальный рыночный сектор, "из под прилавка". И там всего было – завались. Только плати. Если вы сегодня не можете купить «Бентли» по себестоимости (там сама марка стоит больше автомобиля), то у вас и «Бентли» стали дефицитом?
Распределение. Есть такие забавные существа – эльфы. Вроде на людей похожи. Только уши у них, как в кино по Толкиену, длинные, ослиные. И такие они забавные, безобидные. Стрихнином их травить надо, этих безобидных. И чем раньше, тем лучше, чтобы размножаться не успевали. Сегодня эти эльфы поют своими ангельскими голосками песенки про то, как хорошо, что в СССР было гарантированное трудоустройство для выпускников ВУЗов с распределением. А кто не хотел ехать работать по распределению, тот – сволочь и враг государства, потому что государство его бесплатно выучило, а он долг возвращать не желал. Орлы с эльфийских гор – птицы тупые. Они думают, что государство средства на обучение студентов брало из тумбочки, которая стояла в коридоре Совета министров. А клал туда деньги – главный министр. А брал главный министр деньги из … тумбочки. Птицам бесполезно объяснять, что учеба студентов была с лихвой оплачена трудом их родителей, да так, что еще и на стройки в египтах хватало. Народное государство само должно своему народу. Если оно народное. И тогда народ его будет защищать и беречь. А если речь идет о долге народа перед государством, то тут нужно очень хорошо задуматься, что у вас за власть такая образовалась. Да сегодня наши политики уже вам прямо говорят – вы должны государству. Но те же эльфы, которые прославляют распределение, как возвращение долга «советскому» государству, возмущаются. После сдачи выпускных экзаменов выпускники мединститута становились не сразу полноценными врачами, а интернами. Распределялись, проходили год интернатуры, потом приезжали в институт за дипломом. И дальше возвращались к месту распределения. В начале лета, когда я третий курс закончил, ко мне в комнату в общежитии заглянул парень, я с ним шапочно был знаком, он годом раньше закончил институт. Попросился переночевать. Приехал после интернатуры за дипломом. -Ну и как молодому доктору живется? – спросил я его. -Жизнь – жопа. Большая жопа. Сам парень родом был из какого-то района Приморского края, из Черниговского, кажется. На распределении на родину и просился, в обычную районную больницу, где хватало вакансий. Ближе к родителям, они хоть продуктами с огорода могут помочь. Да и вообще. Но попал в струю, когда Владивостокский мединститут направлял своих выпускников на Урал, а Свердловский мединститут – на Дальний Восток. Зачем это делалось? Да хрен его знает! Наверно, должны были молодые врачи государству так много, что оно долг вытрясало с особым зверством. Распределили его в город Курган. Ставка интерна – 117 рублей. Без права подработки. В Кургане по сравнению даже с неизбалованным снабжением Владивостоком – в магазинах почти вакуум насчет купить покушать. Сайра консервированная была в дефиците. Рацион молодого специалиста состоял из вермишели, яиц и молока с батоном. Конечно, не голод. Но от полноценного питания это далековато. Насчет квартиры, разумеется, облом. Даже на очередь не ставили. Поселили в рабочей общаге. Когда-то, при усатом тиране, специалистам давали комнаты в коммунальных квартирах. Не вершина решения жилищной проблемы, но это не общага, гудящая всю ночь в непрекращающихся пьянках. Да еще время от времени пьяные морды норовят показать «белой кости», каковой в СССР считались врачи, свою крутизну. Этот доктор был в полной растерянности. Хорошо еще, что родители ему выслали денег на билеты и он смог приехать за дипломом. При распределении комиссия же не думала, как интерн сможет скопить за год со своих 117 рублей денег на билет через полстраны, чтобы приехать получить диплом. Открепления не дают, врачей в Кургане не хватает. Как и везде. Без открепления не уедешь, потому что на работу нигде не устроишься, тебя ни одна больница не возьмет. - Еще два года! И на хрена я учился в этом ларьке! – это я его слова передаю, не дословно. Дословно нельзя это на бумагу класть.
