Так что, совсем никакой внезапности не было в начале войны? Да, не было. Были совершенно другие факторы. Мне один из читателей совершенно справедливо указал, что я пропустил слова Иосифа Виссарионовича в праздничном приказе от 23 февраля 1942 года: «В первые месяцы войны ввиду неожиданности и внезапности немецко-фашистского нападения Красная Армия оказалась вынужденной отступать, оставить часть советской территории».
Если Хрущев слова праздничного приказа использовал для того, чтобы обвинить Сталина в игнорировании угрозы войны, а потом для собственного оправдания использовать фактор внезапности, то это подлость неприкрытая. Разница между политическим заявлением на Пленуме ЦК КПСС, на котором Сталин говорил о втором фронте и нехватке танков и самолетов, и праздничным приказом – существенная, не находите? Иосиф Виссарионович этим Приказом поздравлял воинов Красной Армии, а не вскрывал недостатки и просчеты.
Того же плана следующее обвинение Хрущева: «До войны в нашей печати и во всей воспитательной работе преобладал хвастливый тон: если враг нападет на священную советскую землю, то мы ответим на удар врага тройным ударом, войну будем вести на территории противника и выиграем ее малой кровью».
А это уже прямой поклеп не только на Сталина, но и на К.Е.Ворошилова. Никита же собственной персоной присутствовал на 18-м съезде ВКП (б), своими ушами слышал, что говорил с трибуны Климент Ефремович: «…современные войны, как об этом красноречиво свидетельствует вторая империалистическая война, будут длительными, затяжными, разорительными». Где там хвастливость? Напротив, Ворошилов на съезде предупреждал, что свою армию мирного времени, насчитывающую 1 млн. 150 тысяч человек, Германия в случае войны может развернуть в 5,5-6 раз.
Это такой же хрущевский трюк, как и со словами праздничного приказа: представить слова из куплетов песен - политическим заявлением, которое расхолодило страну, погрузило в беспечность и самоуверенность.
Вписав в свои мемуары фантазии о надеждах Сталина на мирный исход летом 1941 года, сам Георгий Константинович оказался в очень сложном положении и не заметил, что всё дальнейшее его повествование о начале войны в корне противоречит жонглированию Директивами. Если бы эти Директивы даже за год до перехода немцев в наступление они отправили, то результат был бы точно таким же.
Потому что, ждали от вермахта совсем не то, что он стал творить. И в этом плане Сталин не противоречил себе, когда говорил 23 февраля 1942 года о неожиданном и внезапном нападении. Ошиблись не в дате нападения, а в том, как оно было совершенно.
И немцы напали неожиданно и внезапно… везде!
Арсен Беникович Мартиросян объяснил просчет советского командования предательством. Он утверждает, что план «Барбаросса» стал советской разведке и Сталину известен в подробностях еще до начала войны. И, согласно этого плана главный удар вермахт наносил на Москву. В книге Мартиросяна есть еще забавное утверждение, что агрессор всегда стремиться столицу своей жертвы захватить. Захватил столицу – уже практически победа. Жаль, у Наполеона такого советника, как Мартиросян, не было. А то бы он не лез на Москву. Но со столицами у него – это еще пустяки. А вот то, что Штирлицы в Генштабе немецком срисовывали карты и планы – это круто. Жаль, пока кина цветного про это нет.
Никто не знал планов немцев. Ни Сталин, ни Тимошенко. Ни Жуков, начальник Генштаба, лично по должности отвечающий за разведку. Поэтому планировали развертывание своих войск с расчетом на умного противника. Это было единственно правильным. В отсутствии реальных данных разведки – поставить себя на место противника и попробовать спрогнозировать его действия. И у них получался вывод, что задачей вермахта будет разгром основных сил РККА и захват важнейших районов с сырьем и промышленностью. Лишить СССР возможности сопротивления, уничтожив армию и основу промышленного потенциала. Вот именно то, что было проделано с Францией.
А для этого надо было дать противнику армию отмобилизовать и подтянуть ее к границе. Как с Францией было. Там же «странная война» сначала шла. А потом молниеносными ударами французская армия была рассечена на части. И всё. Французскому правительству оставалось только на освободительную борьбу поднимать весь народ, но оно испугалось, что коммунисты слишком большое влияние получат во время этой борьбы и сдало страну.
Но Францию Гитлер всерьез воспринимал. Это же была мировая держава. СССР же не просто на словах называл «колоссом на глиняных ногах», его таким и воспринимали. Успехи пятилетки списывались на коммунистическую пропаганду, победу над Финляндией представили поражением. Деятели из РОВС формировали европейское общественное мнение в ключе, что достаточно небольшого внешнего нажима и в Советском Союзе начнется всенародное восстание против жидов-большевиков...
Journal information