Если верить Мухину и Прудниковой, утверждающих, что Берия выполнял план Сталина по устранению партии от власти, то он должен был свои инициативы направлять только в правительство. Логично? Но почему-то делал всё наоборот: минуя правительство - в Президиум ЦК КПСС. Хотя, и на имя Г.М.Маленкова.
Вообще поступал с направлением своих записок в Президиум явно провокационно по отношению к главе правительства. В Совмине он был подчиненным Г.М.Маленкова. В Президиуме ЦК КПСС он был с Маленковым в одних правах, членом Президиума.
Если соблюдать субординацию, то предложения члена правительства должны были поступать сначала в Совмин. Там рассматриваться и потом выноситься уже в партийный орган, как предложения Правительства.
Но Берия сам себя поставил в особое положение. Он явно демонстрировал, что не желает признавать Маленкова в качестве своего начальника.
Особо наглядно он показал это в ситуации с предложениями по ГДР. Вопросы внешней политики в сферу его деятельности, как министра МВД, явно не входили. Как министр МВД-МГБ он просто обязан был доложить свои соображения сначала председателю Совмина, который поручил бы их рассмотреть В.М.Молотову, министру иностранных дел. Компетенция – она и есть компетенция, такой должности, как министр всех дел и проблем, не существовало.
Такое поведение ничем другим невозможно назвать, как намеренным провоцированием конфликта. Ссылаться на то, что Берия был с Маленковым в хороших отношениях, поэтому они вопросы решали Вась-Вась – невозможно. Если были в хороших отношениях, то тем более нельзя было приятеля ставить в положении попки на посту премьер-министра.
Я еще раз повторяю, что излагаю всего лишь свою версию, но ничем другим я поведение Лаврентия Павловича по отношению к Маленкову объяснить не могу, только как провоцированием конфликта. Но не только с Маленковым. Ведь и с Молотовым же! Предложения по внешней политике в обход министра иностранных дел – это тоже оскорбление.
На что Лаврентий Павлович рассчитывал? Думаю, на конфликт с Маленковым и была ставка. Одним Маленковым, несомненно, дело не закончилось бы. На сторону Георгия Максимилиановича встала бы вся старая гвардия, не только один Молотов.
Разрешение конфликта ушло бы в ЦК. А там Берия вывалил бы «дело врачей», «мингрельское дело», «дело авиаторов», «ленинградское дело», обвинил бы «стариков» в незаконных репрессиях и дело с концом. То, что случилось в 1957 году, расправа с «антипартийной группой», когда им и предъявили эти репрессии, произошло бы еще в 1953-м.
Именно потому, что Берия чувствовал за собой поддержку ЦК, во всяком случае, его кто-то уверил в такой поддержке, он и вел себя настолько вызывающе провокационно.
Ведь не просто так К.Е.Ворошилов на июльском Пленуме 1953 года сказал, что еще бы немного и Берия сместил бы всю «верхушку правительства», как выразился Климент Ефремович. А сместить правительство можно было либо путем прямого вооруженного переворота, что в то время было нереально, либо на пленуме ЦК…
Journal information