Я пообещал журналисту нашу переписку не разглашать и его имя не называть. Стесняется человек быть уличенным в том, что читает блог и книги Балаева – чего уж тут?! Я так понимаю, что в приличном обществе быть застигнутым за чтением моих книг – смертельный позор. Хотя, в них нет даже ни одного матерного слова. Книги Сорокина читать – круто. Песни Шнура слушать – ничего предосудительного.
Но моя фразеология, в которой нет ни единого нецензурного слова, как-то особенно сильно оскорбляет чувства некоторых личностей.
Ладно, гражданин-журналист N, я ваше имя сохраню в тайне, но как вам и пообещал, отвечу не лично, а в блоге.
Вы тупее скотника-колхозника, как кинозрителя, хоть и занимаетесь журналистикой в области киноискусства, в том числе.
Вы путаете социалистический реализм с натурализмом. Чтобы «Кубанские казаки» полностью соответствовали реальной жизни, там очень многого не хватает. С этим я согласен.
Пырьеву еще нужно было снять, как казачки по дороге на ярмарку бегали в кусты опорожнять мочевые пузыри. Ну и казаки тоже. Ехали же долго. Кое-кто и на быках.
В фильме много лошадей, но нет ни одного акта лошадиной дефикации. Жизненной правды не хватает.
А еще я знаю, что вы, господин журналист, присутствовали при рождении собственной дочери. Так сказать, подглядывали, как ваша жена рожает.
По-моему, вы половой извращенец. Серьезно. Я не понимаю, зачем вы нужны были в родильном зале. Вы акушер? Или хотя бы санитар?
Я объясняю вам, что социалистический реализм не имеет ничего общего с натурализмом, нудизмом, порнографией, видеокамерами в туалетах, дебилами, наблюдающими за родами своих жен и подобными тому извращениями.
Но даже все эти извращения – пустяки по сравнению с требованием показать в музыкальной комедии о колхозной жизни - сложности и трудности колхозной жизни.
Такое от Пырьева и его «Кубанских казаков» может требовать только совершенно удивительное создание в плане интеллекта.
Да, вы, пожалуйста, и не признавайтесь в том, что являетесь моим читателем. Такой читатель – позор для меня.
Только ведите себя прилично, когда касается дело меня. В рамках. Иначе я назову ваше имя и обнародую ваше письмо. Серьезно. Это угроза.
Journal information